Адвокат по правам детей Виктория Дергунова: «Ребенок — заложник взрослых»

Дети в Роcси самая бесправная категория граждан. Им негде искать защиты, кроме своих родителей. Но иногда и родители не защищают. Насилие в семьях и школах, буллинг, раздел имущества и детей при разводе, — все это кейсы нашего эксперта, адвоката фонда «Юристы помогают детям» Виктории Дергуновой, которая помимо прочих ведет дело девочки, получившей 126 ножевых ранений в школе.

«Дети — самая бесправная категория граждан»

1 июня — принято говорить о защите детей, их правах. Верно ли, что дети в Росси — самая бесправная категория граждан? И с какими случаями приходиться сталкиваться чаще всего?

Как можно понять из названия фонда, это дела, в которых нарушаются права детей. И да, детям даже адвокат не положен, поэтому, думаю, их можно назвать если не самой, то одной из самых бесправных категорией граждан.

Подопечные нашего фонда — дети, у которых нет законных представителей. Мы не берем на сопровождение, например, споры родителей о детях, их месте жительства, международном похищении, хотя таких запросов приходит немало. Мы ведем как судебные споры, в основном те, которые носят прецедентный характер или имеют высокую общественную значимость, так и занимаемся юридической помощью по запросу благотворительных фондов и корпораций.

Основная проблема, на решение которой направлена наша деятельность — это обеспечить право ребенка на получение квалифицированной юридической помощи. Хотя эта помощь гарантирована ему по закону, реальных инструментов ее предоставления нет. Ребенок — всегда заложник принимаемых взрослыми решений. Поэтому да, защитить его по сути некому. А взрослые не всегда действуют в его интересе — не только потому что они злоупотребляют правом, но и потому что они попросту могут его не знать.

Приведу в пример несколько историй.

Громкое дело девочки Саши из ПМЦ, которая более 5 лет после рождения провела в больнице, вообще не покидая ее стен, хотя никаких показаний к этому у ребенка не было: биологические родители по личным причинам решили, что им проще оплачивать дорогостоящее проживание ребенка в перинатальном центре, чем забрать его домой. Мы помогли не просто вызволить ее из больницы, но и обрести семью, в которую мы ее передали прямиком из центра. Это не было просто, так как напрямую защищать интересы ребенка мы не могли — закон не дает такой возможности, а когда начинались судебные слушания по делам о расторжении договора с родителями на ее проживание в ПМЦ, об ограничении их в родительских правах, опекун девочке еще назначен не был. Приходилось взаимодействовать с органами опеки и попечительства, их руками реализовывать разработанную стратегию защиты прав Саши на то, чтобы жить и воспитываться в семье. Такие дела обращают внимание на серьезные законодательные пробелы, не говоря уже о простом человеческом равнодушии. Дело Саши легко в основу нашей законодательной инициативы «Адвокаты для детей».

Другое дело – это ситуация Аллы Гранальской, бабушки троих детей, которых передали в приемную семью из Москвы в Ростов-на-Дону после смерти их матери. Суд первой инстанции отказал Алле даже в общении с ними, это решение нам удалось оспорить в апелляции.

Часто мы имеем дело с экстренными обращениями. Так, недавно наш адвокат Гаяне Штоян в кратчайшие сроки — за два месяца — смогла помочь оформить удочерение девочки, которую опекуны должны были отправить в зарубежную клинику для экстренного лечения, что они сделать не могли будучи в этом статусе. Счет шел на дни, и надо отдать должное органам опеки, которые проявили неравнодушие и очень быстро подготовили все необходимые для суда заключения.

В целом, таких дел — казалось бы, касающихся одного ребенка, но выявляющих системные пробелы — очень много. Вот еще один пример.

В суде мы представляли интересы ребенка, который достиг возраста 14 лет, в деле о признании недействительным алиментного соглашения, по которому при разводе квартиру, передаваемую отцом в счет алиментов, вместо ребенка получила его мать. После смерти матери квартира оказалась под угрозой раздела между ребенком, его бабушкой и кредиторами матери. Нам удалось доказать, что передача квартиры в счет алиментов матери ребенка нарушает его имущественные права и добиться исключения ее из наследственной массы и признания права собственности на нее за ребенком. Об этом случае мы узнали от нотариуса, который вел наследственное дело. В итоге, квартира досталась ребенку.

Фонд дает доступ детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации, к лучшим юристам, которые могут взять на себя решение самых сложных вопросов.

«Насилие в школе остановят только новые законы»

Но нарушение прав детей происходит не только в семье, где решение большинства вопросов отдано на откуп родителям, но в школе, где обстановка и среда должны быть априори безопасными. Участились случаи нападения на детей в школах, но никто ответственности за это не несет. Тут тоже требуются корректировки в законодательном регулировании?

Если мы обратимся к новостям последних месяцев, то станет очевидно, что школа — это одна из самых проблемных зон в плане регулирования и, как следствие, безопасности. Сейчас мы работаем по делу девочки Сони, которая в Химкинском лицее получила 126 ножевых ранений от одноклассницы. Ситуация, конечно, парадоксальная. Соня выжила чудом, помогла быстрая реакция врача скорой помощи и стечение обстоятельств. Но, сейчас, выглядит так, что никто за произошедшее не ответит: нанесшая ранения девочка не достигла возраста уголовной ответственности, ее родители считают, что наличие у нее психического заболевания, о котором они якобы не знали — не их вина, а школа — что сделала все возможное для создания здоровой и безопасной среды, и предотвратить умышленно спланированную трагедию она в любом случае не могла. Во сколько государство оценит 126 ножевых ранений ребенка, которому теперь предстоит длительная физическая и психологическая реабилитация — мы узнаем совсем скоро. Случай с Соней произошел 7 февраля. После него нам стало известно еще как минимум о шести похожих происшествиях — когда ученики разрешали конфликты на ножах.

Поэтому в деле Сони главное, на что мы пытаемся обратить внимание — профилактика подобного поведения подростков и борьба с причинами, а не последствиями. Мы подготовили предложение о внесении ряда поправок, направленных на устранение выявленных в ходе ведения дела Сони пробелов в законодательстве: специальный учет детей с психическими заболеваниями с предоставлением информации школам о состоянии здоровья учащихся, перевод на семейное или дистанционное обучение детей, чье поведение представляет опасность и создает угрозу жизни окружающих (например, в случае Сони школа не имеет возможности изменить форму обучения напавшей девочке без заявления ее родителей несмотря на имеющийся у нее диагноз и прецедент). Мы предлагаем эффективное реагирование на случаи травли, которой по разным опросам подвергается чуть ли не каждый 5 ребенок, страхование ответственности образовательных учреждений за случаи причинения вреда жизни и здоровью ученикам во время нахождения в школах.

Расскажите о работе фонда

Учредитель фонда — адвокатское бюро BGP Litigation, партнером которого я являюсь. Я верила, что смогу организовать на базе фонда предоставление юридической помощи детям системно, а не адресно. За почти два года работы фонда в него поступило более 200 заявок. Мы провели больше 180 консультаций и завершили более 40 проектов.

В 2022 году мы много работали по нетипичным, но актуальным для страны вопросам – пришлось кардинально менять задачи и реагировать на запросы в режиме «здесь и сейчас», которые в большинстве своем касались релокации детей и требовали вовлечения не только юристов разных практик, но и в разных юрисдикциях.

Сейчас работа вернулась также к системообразующим инициативам: мы разработали концепцию Государственного алиментного фонда, чтобы обеспечить дополнительные гарантии содержания детей, лишенных возможности получать алименты от родителей или одного из них. В настоящее время она также передана в Государственную Думу на анализ вместе с нашими другими законодательными инициативами.

«Не стоит только ради детей вступать в брак или сохранять его»

В прошлом году у вас вышла книга про разводы с детьми. В ней вы пишите, что каким бы экологичным не был развод — это все равно практически во всех случаях травма для детей, хотя психологи сегодня утверждают обратное — если бывшим супругам удается сохранить хорошие отношения, то развод пройдет для ребенка безболезненно. Как вы относитесь к этому как адвокат по развода и как мама, которая одна растит сына?

Развод происходит один раз. А доведенные до полного дефолта отношения внутри семьи — каждый день. Сохранение семьи, которой нет, в которой родители не общаются друг с другом, живут параллельными жизнями, или семьи, в которой один родитель бьет другого, может привести к куда большей травме у ребенка, например, невозможности в будущем построить собственные здоровые отношения, доверять людям, выражать эмоции, эмпатию. Важно помочь ребенку пережить этот непростой опыт. Главная задача родителей заключается в том, чтобы поддерживать детей и не вовлекать их в конфликты взрослых, быть всегда рядом. Супружество и родительство — это две абсолютно независимые системы, и если супруги развелись, это совсем не значит, что они перестали быть родителями. Поэтому я убеждена, что ради детей не стоит ни регистрировать браки, ни сохранять их. Ради детей стоит быть счастливыми, делить это счастье с ними и учить их ему на своем примере. У несчастливых родителей не могут вырасти счастливые дети и не важно не счастливы они вместе или по отдельности. «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастна по-своему». Не нужно делать ребенка заложником несчастливой семьи.

С отцом моего сына Андрея мы разошлись очень рано, хочется сказать, чуть ли не сразу после свадьбы, но на самом деле еще много раз после его рождения. Когда я решила написать эту книгу, Андрею было 5 лет, и все эти качели «расстаться-попробовать еще раз» были давно позади. За это время у меня накопилось приличное количество наших с сыном диалогов о том, «почему папа с нами больше не живет», которые я старательно записывала и внимательно анализировала с психологами, пытаясь понять, как и что лучше сказать и сделать, чтобы минимизировать влияние негативных последствий нашего решения развестись на его детство, образ родителей и семьи в целом. В какой-то момент я поняла, что не все знают правильные ответы на подобные вопросы детей, но абсолютно все родители, которые решили развестись, в какой-то момент так или иначе сталкиваются с ними. Я подумала, что ничего не убеждает лучше личного опыта и решила им поделиться. Кроме того, все мои клиенты, без исключения, какими бы разными не были их ситуации, задаются одним и тем же вопросом «как дальше общаться с ребенком и договариваться с другим родителем о его воспитании?».

И как же?

Часто родители после расторжения брака не заключают каких-либо соглашений о воспитании ребенка, ограничиваясь устными договоренностями. Это действительно работает определенное время, до того момента, пока оба родителя хотят их добровольно соблюдать, что по факту представляет собой прогулку по минному полю. Например, после вступления одного из них в повторный брак или даже новые отношения, возникновения  спора об алиментах, другой начинает ограничивать его в общении с ребенком, в связи с чем их эмоциональная привязанность и регулярность встреч оказываются под угрозой. Нужно понимать, что устные договоренности и соглашения о воспитании детей, заключенные в простой письменной форме, да даже у нотариуса, не содержат никаких гарантий их соблюдения и не обеспечены механизмами внесудебного принудительного исполнения, что особенно важно, в случае переезда одного из них заграницу с учетом тенденций последнего года. Судебная стратегия — не всегда выигрышный вариант урегулирования конфликта: использование механизмов медиации часто гораздо более действенно в чувствительных семейных вопросах. Мы помогаем родителям договариваться — но не на словах, а путем заключения документа, который имеет возможность принудительного исполнения. 8 из 10 таких дел оканчиваются заключением либо медиативного соглашения с удостоверением его у нотариуса, либо мировым соглашением, утверждаемым судом.

Если бы можно было дать один совет родителям, что бы вы сказали?

Любите детей.