СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ Ирина, у вас уже такой долгий – 17 лет! – телевизионный стаж. А помните, что почувствовали, первый раз увидев себя на экране?ИРИНА МУРОМЦЕВА Это случилось, когда я была корреспондентом программы «Сегоднячко» на НТВ. Мало сказать что я волновалась – состояние было на грани паники, очень страшно. На экране я себе не понравилась, как, собственно, не нравилась потом никогда, будучи корреспондентом: корявая, неповоротливая, железный дровосек какой-то. В какой-то момент, достаточно долго уже проработав на ТВ, я поняла, что с этим никак нельзя бороться, кроме как сделав общение с камерой принудительным. Победить ее давление над собой. И именно поэтому – ни по какой другой причине – я стала телеведущей. Хотя в первых моих выпусках уже в этом качестве давление камеры еще не было преодолено, и мои коллеги так и говорили: «Идите, посмотрите – Хмуромцеву показывают!» Я действительно была очень серьезная, напряженная.
С.Р. Сейчас все по-другому?ИРИНА МУРОМЦЕВА Конечно. Но… Поскольку я не хотела, чтобы профессия телеведущей стала моим единственным способом самовыражения, я ушла с канала «Россия» и занялась продюсированием передачи «Парк» на Первом. Затем были «Гости по воскресеньям». Возможно, нечто подобное повторится, но в иной реинкарнации. А сейчас работаю на «Утре» Первого, и нахожусь в процессе создания новой передачи. Но пока об этом рано говорить.
С.Р. Если соотнести в процентном отношении: ваша работа и семья – это равно?ИРИНА МУРОМЦЕВА Для меня, наверное, равно… На первом месте и семья, и работа. Я понимаю, что без работы мне в семье будет не просто некомфортно, я не буду до конца счастливой. Работа в моей жизни была всегда, а началась на радио в 16 лет. И это не только способ самовыражения, но еще и возможность почувствовать себя более свободной, самостоятельной, открытой для каких-то непредсказуемых новых вещей, которые только через семью прийти не могут.
Работа – это способ общения с миром. Когда у меня родилась младшая дочь Саша и мне через 2 месяца надо было выйти на работу, я выстроила все таким образом, чтобы это у меня получилось. Я понимала, что вот схожу на работу, окунусь в эту атмосферу, буду получать удовольствие от того, что делаю, напитываясь необходимой энергией, и, возвратившись домой, смогу дать ребенку больше. Безусловно, есть фактор усталости и прочее, но мне работа дает гораздо больше сил, чем если бы я сидела все это время дома. Со старшей, Любашей я, правда, провела так полтора года, но тогда я и не работала еще столь активно, да и работа для меня не так много значила, как сейчас.
С.Р. Ирина, скажите: когда на съемках передачи вы почувствовали, что рожаете, не запаниковали?ИРИНА МУРОМЦЕВА Да нет, не было ни паники, ни растерянности. Я была к этому готова, это были роды второго ребенка. Только ошиблась на день, должна была уйти буквально назавтра. Быстро позвонила главному редактору, мужу, врачу... И спокойно отправилась рожать дальше в роддом. Знаете, в таких острых ситуациях я обычно не теряюсь, сразу беру себя в руки, что делать в экстраординарных ситуациях знаю досконально. Гораздо сложнее мне даются паузы, какое-то замедление в работе. Вот тогда я чувствую себя растерянной. Не могу сказать, что это хорошо, потому что в идеале все должно быть гармонично. В силу своей решительности и быстроты, еще каких-то черт характера, в момент, когда возникают большие паузы, такие, как, например, декрет, время между двумя проектами, мне некомфортно. Я даже пыталась подсмотреть, как в это время существуют люди. Вот моя старшая сестра, как ушла в декрет со старшим ребенком, так из него и не возвратилась, родив еще двух. Но я бы так долго сидеть дома не смогла, мне нужна деятельность вне его стен. А если ее нет, я ее просто создам на ровном месте.
С.Р. Ваши дочки такие же активные?ИРИНА МУРОМЦЕВА Время покажет. Старшая, Любаша, – она другая. Всегда была очень вдумчивая, более созерцательная. Раньше мы с подругами часто путешествовали, и я брала с собой Любашу. Она преодолевала большие расстояния – проехали как-то, например, весь Вьетнам, и все поражались, как беспрекословно, не выказывая никакого неудовольствия, ребенок это переносит. Забежим мы на шопинг, на час, на два, а Любаша все это время спокойно сидит с книжкой и ждет нас. Сейчас, с переходным возрастом, что-то, конечно, изменилось, но я очень прислушиваюсь к ее мнению. Мы общаемся, я делюсь с ней, она прекрасно знает, что происходит в моей жизни, так же как и я в ее, но у нее гораздо более мудрый взгляд на многое. Я внимательно выслушиваю ее точку зрения даже на сложные для меня вещи, потому что это совсем другой взгляд. Не то что он мне неблизок, он просто иной. Я и не предполагала, что к ситуации можно подойти вот с такой стороны. То есть я многому учусь у своего ребенка. Возможно, ей не хватает того, что есть у меня, например быстроты реакции… Но у каждого свой темп, своя судьба, свои грабли, наконец, и уберечь ребенка от них невозможно. Безусловно, я не говорю об очевидно ужасном, типа наркотиков, например. Конечно, без крайностей, но есть какие-то вещи, связанные с учебой, с выбором друзей, к которым человек должен прийти сам. В стерильном пространстве не возникнет и других, очень важных вещей, влияющих на характер, на судьбу. Когда я понимаю, что и в моей жизни было нечто схожее с нынешними Любашиными проблемами, я просто делюсь этим с ней. Раньше, бывало, да, я на чем-то настаивала, теперь, когда ей уже 15 лет, нет. И я принимаю это, переживая переходный возраст дочки с ней вместе.
С.Р. Чем увлекается Люба, где учится?ИРИНА МУРОМЦЕВА Она учится в гуманитарном лицее. Но школа ей уже давно не нравится. Кстати, я недавно читала статью психолога Анны Варги о том, что у современных детей восприятие иное, чем у прошлых поколений, –зрительное. И школа в связи с этим должна переходить на другую форму обучения, а учат все по-старому. И я с этим абсолютно согласна. Не хочу сказать, что переходный возраст – это сплошной негатив, надо просто его пережить и идти дальше, с более-менее реальным пониманием куда. Сегодня дети находятся в основном наедине с самими собой, и очень важно, чтобы они были с собой в согласии, чтобы у них не было ощущения, что они себе врут и делают то, что им не нравится. Какое-то время у Любы было увлечение электронной музыкой, сейчас оно на спаде. Сегодня дочь рисует, а до этого были литературные искания, режиссура. Пока я не могу сказать, какую профессию выберет Люба, но очевидно, что она человек творческий.
С.Р. Вы говорите о гармонии внутри себя – а этому можно научить?ИРИНА МУРОМЦЕВА Я считаю, что да. Это как раскрыть талант своего ребенка – а для этого есть методики. О талантах речь заходит, когда ребенку года 3, а 15–16 лет – возраст подобный, поэтому советы те же. Важно, чтобы было больше разных возможностей для проявления себя. Конечно, грань между просто ленью и отсутствием интереса, разочарованием тонка, но, мне кажется, родитель в силах уловить ее. И двигаться вместе с ребенком дальше, а, если есть отдача, бить в эту точку, помогать. Только помощь и предложение, но никак не навязывание. Можно высказать точку зрения, обозначив, что это только мой взгляд, а ты, мол, конечно, сделаешь по-своему. И тогда из всего этого прорастет что-то свое, тогда у ребенка будет ощущение, что это точно его, что этим нужно заниматься. А, когда подобное есть, наверное, и возникает ощущение гармонии, ощущение, что человек живет не зря, делает нечто, что приносит удовольствие ему и пользу другим.
С.Р. Когда родилась Саша, опыт с Любой помогал?ИРИНА МУРОМЦЕВА Саша совсем другая, но опыт, безусловно, помогал. Младшая гораздо более подвижная. Ходили мы недавно к стоматологу. У него в кабинете множество разборных макетов зубов, челюстей, десен, и, пока мы с врачом разговаривали, Саша все это по нескольку раз разобрала и собрала. Доктор пошутила: «Интересно, если бы ее тут на несколько часов оставили, что бы с кабинетом стало?» На что я ответила: «Тогда вы вернетесь не в кабинет стоматологии, а в кабинет другого врача, где все будет переоборудовано по-другому». Саша чрезвычайно быстрая, за свои три с половиной года даже умудрилась ногу сломать, не говоря уже о множестве мини-травм. И с ней все время нужно быть начеку, постоянно держать ухо востро.
С.Р. На какие занятия водите младшую?ИРИНА МУРОМЦЕВА Мы попробовали все двигательное: танцы, балет, художественную гимнастику. И поняли, что ничего из этого не подходит, должно быть нечто альтернативное. На художественной гимнастике нам через пять минут сказали: «Заберите вашу девочку, она дисциплину портит», на балете под прекрасную классическую музыку Саша лежала и поднимала ноги, пока все делали какие-то па. Не заинтересовало. У нас очень хорошая няня, с которой она лепит, рисует, но в детский сад пойдем обязательно. Саша хорошо запоминает, умеет анализировать, у нее богатый словарный запас, который она умело использует, поэтому я думаю о билингвистическом детском саде. У нас неподалеку есть как раз такой, где воспитатели – носители английского и в группах общаются только на нем.
С.Р. Какие отношения у сестер?ИРИНА МУРОМЦЕВА Уже получше. Ревность, конечно, была. Вначале было сложно. Очень осторожно Любаша воспринимала Сашу. Ее можно понять: у нас царило 12 лет идиллии – и вдруг появляется новый маленьких человек, который нас разъединяет. Я, конечно, старалась и старшей уделять внимание, но просто физически это было невозможно, выше головы не прыгнешь. Да, было такое: «Уберите Сашу! Ко мне в комнату не входить!» Сейчас все поспокойнее. «Давай я тебя покружу!» – говорит теперь Люба сестре. К тому же Саша подросла. И она такая ласковая! Это не какая-то любовь-ненависть, это любовь с осторожностью, как к какой-то планете, которая интересна, но, чего от нее ждать, неизвестно. Люба все еще в процессе привыкания.
С.Р. Вы – строгая мама?ИРИНА МУРОМЦЕВА Если сравнивать с нашим папой, то я, конечно, строже. У меня была очень строгая мама. Очень. Я никогда не могла сказать маме, что со мной происходит, какие у меня любови или еще что-то, потому что знала, что понимания не встречу. Многие вещи, которые делала мама, безусловно, были для меня полезны, но теперь я все стараюсь делать наоборот. Думаю, что, когда есть контакт между ребенком и мамой, это очень важно и хорошо. Это позволяет не наделать кучу драматических ошибок и к тому же расслабляет. Причем, подобное общение у нас происходит не только на вербальном уровне, нет, мы чувствует настроение друг друга и без слов.
С.Р. Люба близка с Максимом тоже?ИРИНА МУРОМЦЕВА Максим – не родной папа Любе, и отношения у них выстраивались долго. Максим появился в нашей семье, когда дочке было 11 лет, и вначале все было непросто, тоже была ревность, позиция «да кто ты такой». Сегодня их отношения отрегулированы, но Максим в любом случае не воспитывает Любу, как он пытался это делать поначалу. Кстати, может, поэтому процесс их притирки и затянулся. Максим воспитывает Сашу. И успокаивает меня, когда я воспитываю Сашу. Его можно назвать хорошим папой, он мне очень помогает.
С.Р. В вашей семье существуют какие-то традиции?ИРИНА МУРОМЦЕВА Случается, что мы все вместе ходим обедать или ужинать куда-то, хотя редко выпадает день, когда и я, и Максим свободны одновременно. Я стремлюсь к тому, чтобы семейные традиции были. Знаете, такие еженедельные обязательные обеды-завтраки. Чтобы все в одно время садились за стол или шли куда-то вместе. И чтобы отключались телефоны и все бы беседовали, обмениваясь делами и проблемами, радостями и печалями. Это наша цель, и мы ее обязательно достигнем.
