Этери Бериашвили: мама в «Голосе»

СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИ У многих любящих Грузию складывается ощущение, что все грузины умеют петь и занимаются этим чуть ли не с рождения. Так и есть?

ЭТЕРИ БЕРИАШВИЛИ Действительно, хорошо поют у нас многие, но кто-то развивает свой талант, кто-то нет. Все зависит от семьи, есть более и менее поющие. Например, у меня семья – потомственно поющая с маминой стороны. И хотя папа утверждает, что наша с сестрой музыкальность от него, именно в маминой семье я впервые услышала народные песни, там научилась играть на народных инструментах, которые мне помогал осваивать дедушка.

С. Р. А в каком возрасте начали петь?

Э. Б.Лет с трех-четырех. Когда собиралась семья, устраивались большие застолья, все пели. А для грузинской песни достаточно трех поющих людей, чтобы разделяться на голоса. В некоторых семьях песни узнавали с голоса, в других пели с нот. Помню, я, маленькая, подходила то к маме, которая пела одним голосом, то к тете, которая пела другим, потом к дедушке, смешащим нас шуточными народными песнями. Так и училась у каждого понемногу. Можно было даже в музыкальную школу не ходить. Хотя я ходила, училась по классу скрипки, и было это в городе Сигнахи. А еще играла в детском музыкальном ансамбле на бас-гитаре. В общем, все мое детство проходило в атмосфере музыки, и, наверное, не случайно, что в конце концов я ради нее бросила медицину.

С. Р. Вы были врачом?

Э. Б.По настоянию мамы окончила Московскую медицинскую академию им. И.М. Сеченова и, еще учась в интернатуре, поступила в Государственное музыкальное училище эстрадного и джазового искусства. Но мама была категорически против музыкальной карьеры, даже когда я уже ездила на гастроли. Впрочем, в самой Медакадемии многое располагало к занятиям музыкой. В аудиториях стояли фортепьяно, была гитара, студенты любили музицировать, а преподаватели слушать.

С. Р. Долог ли был путь до «Голоса»?

Э. Б.Долог, ведь все началось еще в 1996 году, когда я стала впервые зарабатывать пением. Получается 17 лет. Нельзя сказать, что этот путь оказался прост… Был период, когда бралась за любую работу, платную, бесплатную – неважно, мне все было интересно. Благодаря этому теперь могу петь в любых условиях. Даже без микрофона, даже без инструментов.

С. Р. Вас можно назвать джазовой певицей?

Э. Б.В большей степени да. С этническими грузинскими мотивами. Еще до «Голоса» я попала в весьма удачный джазовый проект Jazzparking, самым первым резидентом которого я и оказалась. Многие певцы, участвующие в нем, пели и в первом проекте «Голоса», чему я очень радовалась, потому что таким образом о них, наконец, узнавала страна. А когда стал приближаться кастинг второго «Голоса», друзья и певцы стали убеждать и меня там поучаствовать. Но у меня был маленький ребенок на руках, и в кастинге принимать участие казалось как-то не слишком солидным… А с другой стороны, почему нет, подумала я.

С. Р. Ваш муж тоже музыкант?

Э. Б.Бадри по образованию художник-реставратор, тоже творческий человек. В 90- е годы в Грузии, еще будучи женат первым браком, с маленькими детьми, вынужден был заняться предпринимательством, чтобы кормить семью. А потом к творчеству уже не вернулся. Как настоящий грузин, он очень гостеприимен и любит застолья. Бывает, купит килограмм баранины и предлагает того, другого, третьего позвать. И готовит сам, любит это дело и придает ему большое значение. Тем более если будут гости! И он особенный отец. Для него никогда не было проблемой поменять подгузник, посидеть с Софико.

С. Р. А Софико смотрела вас по телевизору?

Э. Б.Смотрела. Она, как всегда, пританцовывая, приближалась к экрану и заглядывала за телевизор, думая, что мама прячется где-то там.

Софико – наш очень желанный ребенок. Я ведь довольно поздно, в 39 лет, познала счастье материнства. Став мамой, поняла, что вся предыдущая жизнь была лишь подготовительным периодом. Не знаю, стала ли я по-другому петь, не мне судить об этом… Но внутренне я изменилась, у меня появилось ощущение, что я стала мамой всем, кого знаю, такое гипертрофированное чувство материнства. Я даже своих коллег на «Голосе», тех, кто младше меня, словно своими детьми ощущала. Хотя, с другой стороны, во мне до сих пор живет маленькая девочка, которая еще многому хочет учиться. И я пытаюсь учиться даже у своей дочки.

С. Р. Чему же?

Э. Б.Учиться взаимоотношениям с ней. Я ее воспринимаю как личность, как человека, который несет какую-то информацию. Учусь у нее быть мамой, хорошей мамой. Строгой мамой у меня, к сожалению, быть не получается, она из меня вьет веревки. Но, слава богу, у нас есть няня, которая ей устанавливает порядок: режим, кормление и т. п. К сожалению, из-за моей большой занятости я не могу уделять много внимания дочке, быть с ней с утра до ночи. И, видимо, это чувство вины пробуждает во мне слабинку. Это неправильно. И я даже хочу проконсультироваться со специалистами, как сделать так, чтобы она не выросла невоспитанной. Потому что, кто бы ни воспитывал ребенка: бабушки или няни, ответственность за него несут мама и папа. Но, думаю, самый главный воспитательный момент – это личный пример. Надеюсь, она возьмет мои самые лучшие качества.

С. Р. Какая она, Софико?

Э. Б.Похожа на меня, конечно же, улыбчивая. По характеру Софико – боец. А бойцовские качества в нашей жизни очень нужны. Мало быть порядочным, хорошим человеком, нужно еще уметь постоять за себя. Но знаете, я все больше убеждаюсь в том, что добро и безграничный позитив обезоруживают. Впрочем, так сказать я, наверное, могу оттого, что у меня нет врагов. Пожалуй, можно сказать, что я жила в очень хороших условиях, за что мне надо низко поклониться родителям. И за медицинское образование я им благодарна.

С. Р. А вам оно как-то пригодилось – с Софико, например?

Э. Б.Конечно! Медицинский институт дал определенный способ мышления, умение не бояться многого, чего опасаются другие родители. Например, я настаиваю на том, что ребенка надо закалять, не нужно его кутать. Но не какими-то специальными способами, а естественно. Сонечка у нас всегда спит без одеяла, просто в пижаме и в носочках. Сбрасывала она одеяло, сбрасывала, накрывала я ее, накрывала, а потом решила оставить так, как нравится и комфортно дочери. Ведь, наверное, она бы накрывалась, если бы ей было холодно? Купаем мы ее в прохладной воде. Мне говорят: «Ты же сама в такую воду не полезешь!» Да, мне в такой воде прохладно, но это от неправильно сформированных температурных привычек. А своему ребенку я формирую правильные. Если ребенок не болеет, чувствует себя хорошо, почему этого не делать?

Еще мне помогают книги. Вот, например, «Здоровье ребенка и здравый смысл его родственников» Е. Комаровского. Читала ее и жалела, почему не купила раньше. Там дано столько ответов на родительские вопросы! И об отношениях бабушек и мам в том числе, а это злободневная тема. Мама мне обычно говорит: «Я прожила больше, я лучше знаю!» «Мама, – отвечаю я ей, – в сорок лет я тоже что-то уже знаю». Хотя предпочитаю не спорить, а делать по-своему. Ну будет она с бабушкой какое-то время закутанная, но все равно вернется ко мне – и мы продолжим жить по своим правилам.

С. Р. А какие проблемы в воспитании вам кажутся наиболее серьезными?

Э. Б.Наверное, сейчас это сон Софико. С няней и с папой днем и ночью она засыпает сама, без проблем. Но как только видит меня (наверное, она начинает бояться, что мама исчезнет так же быстро, как появилась), возникают проблемы с засыпанием. Она трудно переживает, когда я ухожу. Не помогает даже то, что я ей всегда обещаю, что принесу ее любимые йогурты. Как только видит, что я собираюсь, кричит на всю квартиру: «Я не хочу йогурты!» Она готова отказаться от любимого лакомства, лишь бы быть рядом с мамой. Вот и ночью Софико подолгу не спит, ловя часы общения со мной. И, откровенно говоря, я не понимаю, как в этой ситуации управлять своим ребенком.

С. Р. А есть какие-то наказания?

Э. Б.Не могу наказывать ее. Наверное, это нужно, но ни в коем случае не физически, конечно. Не хочу это видеть даже у других, боюсь задушить родителя в этот момент. И я категорически против разговора на повышенных тонах с детьми, громких одергиваний, окрикиваний. По-моему, очень важно, чтобы родители сами были максимально спокойными, тогда и ребенок будет спокойным. Я никогда не говорю с дочкой громко, не кричу на нее, ведь потом придется кричать еще громче. И куда мы придем? К тому, что Софико будет игнорировать меня.

С. Р. Что Софико уже умеет делать?

Э. Б. Я пытаюсь научить ее общаться с музыкальными инструментами. На фортепьяно она с упоением «играет» свои песни. Любит слушать музыку. Чуть позже хочу ее отдать в детский театр. Сейчас есть такие, например «Театр на ладошке», рассчитанные на маленьких зрителей от 0 до 3 лет. Софико уже бывает на моих концертах и всегда приплясывает там, а недавно вышла со мной на сцену. Я увидела, что дочь просто рвется из рук няни, и сказала, чтобы та отпустила ее. Софико ничуть не смутила буря аплодисментов, свет софитов, она попросила у меня микрофон, взяла букет. Очень ей понравилось на сцене! Кстати, мы записали одну из песен Сонечки – произвольный набор звуков под ее собственную мелодия. Подложили под нее аккорды, и получилось авторское произведение моего ребенка.

С. Р. Какую судьбу ей пожелаете?

Э. Б.Не уверена, что пожелаю ей судьбу музыканта. Скорее всего, буду направлять ее в менее творческую сторону. Поступит в медицинский институт – я буду очень рада и всячески поддержу. Мне бы хотелось, чтобы у нее был диплом какого-то очень именитого и престижного вуза, но не думаю, что отправлю ее учиться за границу, хочется, чтобы дочь была рядом со мной. Все говорят: пользуйся моментом, пока она маленькая, пока тянется к тебе, пугают, что скоро дочь станет самостоятельной, вредной. В любом случае, той любви, в которой купается мой ребенок, много. И, думаю, это правильно. Я не боюсь ее перецеловать или переласкать. Это мой ребенок, и, если я хочу ее целовать, всегда целую. И Софико такая же. Такая теплая, такая ласковая!