Почему дети убивают: очередная стрельба произошла в американской школе

Почему дети убивают: психолог изучил дневники школьных стрелков, чтобы выяснить причину

В октябре 2021 года произошла бойня в Пермском университете. До этого — в Казани обезумевший стрелок начал палить по детям и учителям.

Откуда берутся школьные стрелки

Эпидемия школьной стрельбы началась в 1999 году, когда два американских ученика Эрик Харрис и Дилан Клиболд открыли стрельбу в провинциальной школе «Колумбайн». Они убили 15 человек и собирались взорвать 45 самодельных бомб.

К несчастью, у этих малолетних убийц нашлись свои почитатели. А в последние годы школьные стрелки появились и в России. Так, в мае этого года выпускник застрелил 9 человек в школе Казани. А 20 сентября первокурсник Пермского института застрелил 6 человек и ранил еще 28.

Кто виноват, что очередной школьник взял в руки оружие? Этим вопросом задался клинический психолог Питер Лангман, который проанализировал записи в блогах и дневниках, свидетельства одноклассников и учителей о школьных стрелках. В октябре в издательстве БОМБОРА выходит его книга «Почему дети убивают. Что происходит в голове у школьного стрелка».

С разрешения издательства мы публикуем отрывки из книги.

«Хотя здесь я предлагаю свои мысли, выводы и размышления, не существует простого объяснения школьных стрелков или формулы предсказания, кто станет массовым убийцей. В конце книги не будет ничего вроде А + Б + В = Школьный cтрелок. Тема слишком сложная, а мы еще многого не знаем. И все же я верю, что эта книга прольет свет на явление, которое, несмотря на освещение в СМИ, остается загадкой. Надеюсь, что, углубляя свое понимание школьных стрелков, мы сможем лучше распознавать тревожные сигналы, вовремя вмешаться и спасти человеческие жизни».

«Популярный журналистский взгляд на школьных стрелков в том, что они одиночки — этот статус считается способствующим фактором в бойне. Но это не так. Тогда как в депрессии находились 9 из 10 стрелков, которых мы обсуждаем, одиночкой являлся только 1 из 10. У всех остальных были друзья и знакомые, вместе с кем они участвовали в различной социальной активности. Вместе гуляли, болтали по телефону, играли в видеоигры, хулиганили, играли в спортивных командах с друзьями и так далее. Может, они не имели того социального успеха, о котором мечтали, особенно с девушками, но одиночками их не назвать.

Прекрасный пример того, как может дезинформировать репортаж, — случай Эрика Харриса и Дилана Клиболда, на кого часто вешали ярлык одиночек, несмотря на все доказательства обратного. Прежде всего они не могли быть одиночками уже потому, что были лучшими друзьями. Даже если бы у них не было больше никого, у них оставались они сами. Но у них все-таки имелись друзья — и много. В их социальную активность входили боулинг, пейнтбол, фэнтези-бейсбол*, «Подземелья и Драконы», видеоигры, местная футбольная команда, работа в пиццерии с близкими друзьями, съемка кино с одноклассниками, бильярд, кино, вечеринки и многое другое. С друзьями они напивались, ездили пострелять в горы и вместе участвовали в криминальной деятельности».

«Изо всех причин школьной стрельбы больше всего внимания уделяется буллингу — травле. Если верить новостям, школьные стрелки — жертвы издевательств, которые хотят отомстить за жестокое обращение. Вполне понятно, почему люди в это верят. Мы легко понимаем и отождествляем себя с обидой и желанием возмездия. Если ученик нападает на одноклассников, логично подумать, что его до этого довели. Однако в действительности и это не так. Ситуация куда сложнее».

«Трудно согласиться с тем, что беспорядочные нападения совершаются в ответ на издевательства, потому что злоумышленники редко убивали тех, кто их мучил. Если и выбирались конкретные жертвы, то гораздо чаще ими были девушки, отвергнувшие стрелка, чем хулиганы, которые его били. Однако чаще всего стрелки открывали огонь по толпе, не целясь в кого-то конкретного. Как же нападение может быть местью за издевательства, если стрелки, как правило, убивали случайных людей?»

«Одна из проблем выделения травли среди причин школьной стрельбы в том, что стрелков никто не травил. Напротив, в некоторых случаях стрелки сами являлись агрессорами. Например, Кип Кинкл и Эндрю Голден издевались над сверстниками. Они были источником угроз и оскорблений, а не жертвами. Их считали страшными и опасными подростками, с которыми лучше не связываться».

«Это может показаться очевидным, но проговорить нужно: школьные стрелки — это люди с проблемами. Не обычные дети, кого довели травлей до мести. Не обычные дети, переигравшие в стрелялки. Не обычные дети, которые просто хотели прославиться. Это в принципе не обычные дети. А дети с серьезными психологическими проблемами. Этот факт в сообщениях о школьных стрелках часто упускали или минимизировали».

Бездетная девочка с детьми

«Многие думают, что все школьные стрелки — мужчины. Это так — в зависимости от определения школьного стрелка. В 1979 году 16-летняя Бренда Спенсер открыла огонь по начальной школе на другой стороне улицы от ее дома. Однако это можно и не считать школьной стрельбой. Бренда не ходила в эту школу; похоже, та просто подвернулась как удобная мишень. Живи она напротив ресторана или детской площадки, стреляла бы по ним. Я не нашел доказательств, что она знала кого-то из жертв или стреляла по кому-то специально. Она совершила нападение на школу, но оно отличалось от беспорядочной школьной стрельбы, которая обсуждается в этой книге.

В 2001 году девочка из Уильямспорта, штат Пенсильвания, пришла в школу с оружием. Она выстрелила и ранила одноклассницу. Это тоже не беспорядочная школьная стрельба, как я ее определяю. Нападение было не беспорядочным, а нацеленным на конкретную девочку, с которой у преступницы давно шла вражда.

Исследование, почему убийства и другие акты насилия в подавляющей массе совершают мужчины, не входит в задачи этой книги. Здесь надо учитывать многочисленные факторы, в том числе биологию, разницу воспитания разных полов, влияние сверстников и взаимоотношение маскулинности и силы.

Наша культура переполнена изображениями насилия, укрепляющего статус мужчины. У женщин такого нет. И все же женщины не застрахованы от совершения актов насилия, и я обследовал потенциального школьного стрелка-девочку. Чему мы можем у нее научиться? Похожа ли она на мальчиков, которых мы изучили?

Шализе было 14, жила она в пригороде Вашингтона. Ее отправили в больницу из-за плана зарезать родителей, убить людей в школе и покончить с собой. Об этом плане она рассказала подруге, а та передала все школьному психологу. Во время обыска ее спальни родители нашли большой охотничий нож. Опасность была тем выше, что у Шализы имелась охотничья лицензия и она умела пользоваться оружием. Его дома у семьи хранилось много. От оружия избавились, когда поведение Шализы стало хуже, — от всего, кроме пистолета, который никак не могли найти. Когда отец осмотрел весь дом, он обнаружил пропавший пистолет под матрасом в спальне дочери. С ножом и пистолетом она была близка к исполнению своего плана.

Но зачем ей это? Шализа сказала, с ней плохо обращаются дома, но не поделилась подробностями. Единственное ее обвинение — однажды отец ударил ее по голове. Однако, по словам отца, он дал ей пощечину за то, что она на него материлась. Что бы на самом деле ни произошло, этот инцидент — еще не оправдание для убийства родителей.

Она сказала, что если ее семья умрет, то все проблемы пропадут сами собой. Доводом для убийства людей в школе было то, что над ней издевались, а один мальчик отпустил о ней саркастическое замечание. Ее кровожадные планы выглядели ошеломительной реакцией на минимальную провокацию.

Ситуация осложнялась тяжелой депрессией и суицидальным мышлением. С одной стороны, Шализа утверждала, что все проблемы уйдут, если умрет ее семья. С другой стороны, она верила, что «все будут счастливы», если умрет она. Шализа говорила, что у нее нет надежд на будущее и ей незачем жить. Так в семье ли была проблема — или в самой Шализе?

На основании того, в чем призналась Шализа, проблема была в ее разуме. Она сообщила, что с детства слышала в голове мужские и женские голоса — «явно не мои собственные мысли». Иногда голоса подбадривали, иногда оскорбляли, а иногда командовали. Они велели ей дать сдачи тем, кто ее обижал.

Еще у нее бывали зрительные галлюцинации людей и демонов. Хотя подобный опыт может быть связан с наркотиками, об истории употребления не сообщалось, а анализ в больнице показал негативный результат.

Еще Шализе приходили необычные идеи. Например, она верила, что ее мысли парят вокруг головы и люди их видят. Да и сами мысли были странноватыми. Несмотря на сильные суицидальные наклонности, она все же говорила, что у нее есть три причины жить дальше: ее дети. По возрасту она уже могла рожать, но ничего не указывало на то, что это происходило. После множества сомнений и вопросов с моей стороны Шализа призналась, что на самом деле ее «дети» — плюшевые игрушки. Это не бред, ведь она знала, что в действительности игрушки — не дети. Она с ними играла и притворялась для себя, что это мальчики и девочки. Тем не менее сказать психологу в психиатрической больнице, что у нее есть три ребенка, которые на самом деле плюшевые звери, — это странное поведение.

Какой Шализа была в обществе? Профиль личности после психологического обследования указал, что она не сближалась с людьми и в общении со сверстниками испытывала неуверенность в себе в сильной форме. На отношения она смотрела двояко. Одну ее часть личные отношения вовсе не интересовали. Однако другая часть хотела человеческого тепла, но слишком боялась отказа, чтобы допустить эмоциональную близость.

Шализа явно подходит в категорию психотиков. Среди ее симптомов — социальная замкнутость, странные идеи, то, что она слышала голоса и видела демонов».

«Примечательно, что именно Шализа представляла самую непосредственную угрозу. Во-первых, она девочка — от нее этого не ожидают. Во-вторых, у нее не было одержимости оружием или насилием; она не боготворила Гитлера и не играла в жестокие видеоигры; не носила тренчкот и не слушала жестокую музыку. Вывод здесь тот, что не существует профиля школьного стрелка, с которым можно сличить детей и определить, насколько они опасны. Оценка угрозы основана на поведении, а не на музыкальном вкусе, любви к насилию или негативных ролевых моделях. Шализа отличается от популярного образа школьного стрелка, но оружие для массового убийства нашла именно она».