Мама в кубе: откровения мамы, каково это — растить тройняшек

Моим тройняшкам 2 года! Дожили. Дожили!!! Сказали бы год назад, что вот теперь каждое утро мы будем с мужем и тремя нашими хоречками, как ласково называет их папа, сидеть за широким столом, пить чай, макая в чашку бублики, и весело махать под столом ногами. Да никогда бы не поверила. А теперь такая красота! Помню, как с досады я плакала, когда мамаши с колясочками на улице обсуждали очередную серию сериала или приглашали на чай друг друга посплетничать. Зависть брала измученную душу!

Этот год в отличие от первого скорее соткан из смешных ситуаций, чем из кошмаров, которые навалились в первый год жизни. Но все равно, если в двух словах описать, то: «Веселый ужас!»

Мои детки пошли в год, и все одновременно. Вначале легко оторвалась от шкафа и сразу уверенно пошла Машенька. Будто она забыла и вдруг вспомнила, как это делается. Санька, увидев, как Маня видоизменилась, так же легко шагнул в свободное пространство. Сережа по прозвищу Барсик оставаться в стороне не собирался и, потренировавшись на бабушке, тоже стал человеком.

Мы пошли в лето. И единственным спасением была для меня куча с песком. Это вызывало протест бабушки. Но как, скажите, как следить одной за троими? Когда надоедало сидеть в песке, дети расползались по двору.

Маню обычно я отыскивала у мусорных ящиков. Каждый раз дочка хвасталась коллекцией бумажек и баночек от йогуртов. Автолюбитель Серега пасся у машин. Гладил и пробовал на вкус шины, дергал выхлопные трубы — короче, испытывал невероятный восторг. Когда я его утаскивала — рыдал так, что все соседи в доме выглядывали из окон. А Саню привлекали лужи. Он вначале внимательно рассматривал отражение, а потом спокойно заходил в центр и садился, наслаждаясь прохладой.

Я бегала, как обезьянка из мультика, собирая малышей в кучу и крича: «Брось, бяка!» Скучающие мамочки других образцово-показательных деток с каким-то нездоровым патологическим наслаждением наблюдали за мной.

И вдруг, окончательно измучившись прогулкой, я сама себя спросила: «А чего это я мечусь? Мечта любого малыша — порыться в мусорках и поплескаться в луже. Так и дам им эту возможность! Хоть таким образом детки будут пристроены. И я уже не бегала по двору, а с олимпийским спокойствием наблюдала за автолюбителем Сережей, рассматривающей фантики Машухой и размазывающим грязь по лицу Саней. Зато мамы были в шоке от педагогической вакханалии. Их детки, увидев, что другим запретное дозволено, начали вопить и вырываться, чтобы присоединиться (особенно к пребывающему в грязевой нирване Саньке). Теперь мамы метались по двору, а я пребывала в полной гармонии!!!

Зимой прогулка осложнилась тем, что луж нет, а мусорка замерзла. Сажаю всех на санки и паровозиком везу до молочной кухни. Потом загружаюсь сумкой с двенадцатью бутылками молока и кефира и, как бурлак на Волге, тяну лямку. Самое сложное — добраться без потерь до лифта.

Вначале поочередно заношу малышей в подъезд, потом бегу за санками, потом за сумкой с молоком. Обычно, пока заношу молочную сумку, дети в пуховиках, похожие на космонавтов, успевают разбрестись по подъезду и упасть, без всякой надежды самим подняться. Соседи, вышедшие из лифта или зашедшие в подъезд, в изумлении от картины: трое орущих малышей раскиданы по грязному подъездному полу. А взмыленная мать пытается затолкать в лифт трое санок и сумку, подозрительно позвякивающую стеклотарой.

З-у-бы!!!! Это наша боль. Всей нашей семьи, включая дальних теть и дядь, соседей сверху и снизу, коллег и начальника моего мужа (на тот период, видя, какой, а вернее никакой, муж приходит на работу, разрешил приходить к 10 часам). Зубные перегрузки несравнимы ни с чем. Когда все трое круглосуточно, час за часом, куролесят, поносят, температурят, голодают, сопливят да просто громко стонут на протяжении двух месяцев. Вот это беда. Зубы у детишек стали расти поздно и сразу враз. Врачи из поликлиники разводили руками, мол, только терпение и «Колгель». Последнее таяло у нас, как вишневый конфитюр, а боль, страдания и бессонные ночи не уходили.

Не зная, как им помочь, я, как заведенная юла, металась от телефона к аптеке, покупая обезболивающие, прогрызыватели, мази, резиновые напальчники. От лекарств и мазей мы покрылись дерматической коростой, прибавился еще зуд. Детки перестали спать. А я стала путать ночь и день, время года, адреса и телефоны. Вдобавок детки начали кусать друг друга. Причем по-взрослому, со шрамом. За коленки, локти, пальцы, даже голову.

«Все забудется!» — как-то сказала моя подруга.
Да, я многое забыла — и роды, и первые прогулки, и первое купание, но рост зубов я не забуду никогда. И как только коренные зубы выросли, десны окрепли, весь дерматит, а также антиаппетит исчезли. Дети стали толстеть, обниматься и целоваться друг с другом.

Прихожу с малышами к подружке, у нее сынуля нашего возраста. Пока малыши играют, обсуждаем детское меню.
 — Какая ты счастливая, Даша. У тебя дети едят любые фрукты. А мой Данилка от всего нос воротит. Я к нему и так, и эдак.

Советую ей нарезать фрукты на поднос и принести. Как только мои детки увидели яблоки, груши, апельсины, они наперегонки побежали к подносу. Данилка вначале удивленно стоял в стороне, а потом тоже подбежал и начал так же оживленно забивать рот фруктами. Три минуты — и поднос был пуст.

Дети игнорируют горшок! Поэтому наш ковер в большой комнате за день успевает так кое-чем пропитаться, что к утру не высыхает. И запах детского произвола слышен на первом этаже. На памперсы уходит вся моя журналистская зарплата. Объясняю малышам каждый час, что они уже большие и негоже так поступать. Вот даже у мамы и у папы есть большой горшок в специальной комнате. Но деткам наплевать на мои уговоры, они подобны мультяшной собачке Соне, которая писала на ковер, логически оправдываясь: ведь лужу не видно и хозяину убирать за ней не надо. Стоит только начать писать Машеньке, как к ней весело подскакивает Сережа, потом Саша — и все трое весело «журчат» под мамины ахи. А потом с интересом наблюдают, как вода впитывается.

Видно, интуиция у мамы не хуже МЧСа. Положение спас новый красный горшок с нарисованным на нем задумчивым мишкой, я купила его в магазине, хотя у нас уже было три горшка. Деткам он так понравился, что они непременно захотели в него пописать. А еще я стала заводить будильник. И как только он звонил, малыши с умным видом показывают на часы и хором говорят:
 — Пись-пись!

Гуляю в годик возле школы с колясочкой, детки спят, ноги устали, гудят. А присесть негде. 
— Можно предложить вам стульчик? — усатый дедушка, похожий на Чапая, подвигает мне табуретку. — Это вам, клубничка свежая, прямо с огорода. Вам витаминчики ой как нужны.
До слез приятно.

Как-то раз я забыла малышей в лифте! Соседка с пятого этажа пригласила всех нас в гости. Пока нарядные детки стояли в коридоре и ждали лифт, я копошилась с дверным замком. Лифт приехал, они организованно зашли и поехали. Кто-то то ли внизу, то ли вверху нажал кнопку. Я, дергая ключи, застрявшие в замке, испугалась не на шутку.

— Люди добрые, помогите! У меня дети уехали! — вопила я. Не зная, куда бежать, я металась между этажами. Услышала, как двери лифта открылись, и ринулась вниз.
 — Слушайте, какие у вас дети самостоятельные! — сосед дядя Гриша целовал Машу, Сашу и Сережу. — Я даже и не знал, что вы теперь без родителей их гулять отпускаете.

На приеме у невропатолога.
 — Доктор, моим детям год и десять месяцев, а они знают только пятнадцать слов.
 — Мамочка, да не торопите вы так события. Я за вашим табором вот уже десять минут наблюдаю. Зачем им говорить, когда они уже общаются между собой на своем языке.
И правда, какой-то птичий язык, замешенный на свистящих и шипящих звуках. Но они друг друга понимают. К примеру, пропищат что-то непонятное друг другу — и все втроем тут же бегут к окну, ставят табуретки, залезают и рассматривают проезжающие машины.

Когда мои малыши голодны, они залезают самостоятельно в свои стульчики, что, не помещаясь на кухне, стоят у нас в гостиной, и, весело тарабаня кто кулаком, кто ложкой, кто игрушкой, кричат: «Мама, мням. Мням! Мням!!!» Причем им нравится сам факт, что по их требованию мама вдруг бросает все дела и бежит к холодильнику или к плите, что-то там колдует и несет на трех тарелочках. И даже если они плотно поели полчаса назад, все равно кто-то из них вдруг вспомнит: «А не пора ли подкрепиться? Или повеселиться?» — и с криками «Мням! Мням!» залезет на стульчик. А остальные, конечно же, за ним. Я смеюсь, а мой муж хватается за голову. Бюджет нашей семьи по части гастрономии вырос за три месяца на четверть.

Моя мама, показывая на шестимесячного ребеночка в коляске, умиленно:
 — Даш, как же было хорошо, когда они были такие лилипусички. Хотела бы вернуться в то время?
 — Ни за что!!!
С ужасом вспоминаю, как все трое просились ко мне на руки. А я в беспомощности, что не могу им объяснить, ревела белугой. Сейчас тоже просятся, но я, стоя, обнимаю руками их макушки, будто у меня огромный букет цветов.

Мы с мужем решили первый раз вывести наших мальков в детский магазин, чтобы прямо там примерить и купить сандалики на лето. Вначале все было хорошо, дети, обезумев от такого количества игрушек, были спокойны и покорны. Робко сидели на лавочке, а я, как принц из сказки «Золушка», примеряла всем троим по одному сандалию. Лапки ведь у всех разные: кому впору, а кому жмет. Когда обувь была перемерена, я пошла расплачиваться в кассу, а муж побежал смотреть видеотехнику в соседний отдел. На какие-то три минуты дети были выпущены из-под контроля.

Оборачиваюсь — скамейка пуста.
Серегу нашли сразу. Услышали грохот в соседнем отделе детской техники. Он залез на велосипед, не удержавшись, грохнулся на пол. Да так, что все игрушечные машинки, стоявшие на полочках, посыпались на него. В руках у довольного Сереги была внушительная деталь от какой-то техники.
 — Немедленно прикрутите обратно! — скомандовала моему мужу продавец.

Машеньку искали дольше, подключив продавцов двух отделов. Нашли ее в большой кукольной кроватке. Она с диким ревом не хотела ее покидать, поэтому папе пришлось заплатить за игрушку. Машенька так и ехала домой, лежа в кукольной кроватке.

Зато Сашу мы искали сорок минут. На это время работа в «Детском мире» встала. Я, как обычно, была в панике и металась от телефона к прилавку. Уже хотела вызывать милицию. Саню обнаружил дворник в своей подсобке. Малыш залез в картонный ящик с метлами и уснул сладким сном. В руках у него была недоеденная булка дворника.
 — Слушай, а ведь я так и не прикрутил эту здоровенную деталь, спрятал ее под шумок за занавеской, — признался муж. — Интересно, от чего Серега ее вывернул?

Когда я очень устану, я включаю воду в ванной и возглашаю:
 — Дети, купаться!
Действует безотказно. Как для собак команда: «Гулять!»
Скидывая одежду, бегут в ванную. Замочу троих малышей, переверну тазик вверх дном, сяду и отдыхаю. Детки плещутся в воде, моют друг другу голову, временами выливая на меня воду. Но когда ноги гудят, в голове тучи с громом — это ли беда?
Один раз выбежала из ванной, чтобы взять трубку звонившего телефона. Меня не было минут 10. Возвращаюсь — мама дорогая! Волна воды вылилась в коридор. Мои горе-пловцы вычерпали всю воду из ванны. Танцуя что-то похожее на румбу, веселая компания хлопала в ладоши. Ага! Вот и отдохнула мамочка!

В конце лета, после коллективных «зубов» и ангин, после фимоза и стоматита Сани и отита Мани, я вдруг совсем сникла. Куда делся мой оптимизм? А может быть, физиологию закономерно тянуло отдохнуть, понежиться на солнышке, покупаться. Мой муж сжалился, занял денег и купил две путевки в Турцию. Пришлось нанять трех нянь, это стоило, правда, таких же денег, как и путевка.
Плохо помню страну, море, еду. Все дни я только и спала, как сурок. Ночью в кровати, утром в холле на диванчике, днем на пляже, вечером на анимации, облокотившись на кулак. Двое поляков считали меня беспробудной пьяницей.
 — Слушай, надо было мне тебя к родителям отвезти. Дешевле обошлось бы, — обижался муж.

Моя кошка Чуча до сих пор разбита неврастенией. Она как увидела два года назад три лежащих и пищащих на диване комочка, так до сих пор у нее подрагивает половина морды, да и шерсть местами заметно выпала. Но тогда ей и в страшном сне присниться не могло, что эти трое человеческих детенышей вдруг через год резво встанут на ноги и с веселым криком: «Киса-а-а-а!!» — станут гоняться за животным. А поймав, тащить в разные стороны кто за что схватил. Кошка, зная, что распускать когти чревато побоями, зажмуривает глаза и истошно кричит, как окруженная хулиганами женщина. В отместку за вдруг испорченную райскую жизнь аккуратистка Чуча гадит на детские качели. Поэтому в так называемый угол ставлю за провинность поочередно то Сашу, то Машу, то Сережу, то Чучу. Это вызывает у деток особые чувства волнения. Потом втроем «успокаивают» Чучу, она снова кричит, как женщина… Круговорот событий.

Слава богу, я уже привыкла к образу розового слона для окружающих. Вначале я и не догадывалась, что мама тройняшек может вызывать у окружающих столько эмоций, будто я не мама, а фиолетовая пантера, разгуливающая в валенках летом.
 — Ой, ну мы к вам пришли посмотреть! О вас же столько разговоров, — радостно сообщали электрики, врачи, да и просто прохожие, пришедшие именно в наш дом посмотреть на малышей.
Но чем старше становились детки, тем крепче становилась моя броня. И я «пополняла» свою копилку забавной реакцией окружающих.
Гуляем в парке, пожилая парочка рассматривает нас в сторонке:
 — Мальчики, наверное, погодки! А девочка, девочка какая-то азиатка. Удочерили они ее, что ли?

Толкаю, как телегу, свою большую коляску, останавливается бронированный серебристый «Мерседес», открывается окошко, и лысый мужчина в темных очках протягивает мне бутылку шампанского.
 — Таких женщин… уважаю!
В магазине детской одежды:
 — А скидку дадите?
 — Только для опта.
 — Так у нас и есть опт. У нас тройняшки.
 — А?! Ну конечно же! Три процента.

Прочитала на сайте тройняшек, что если двойняшки — это конкуренты, борющиеся за внимание мамы, то тройняшки принимают для своих отношений модель семьи. И точно.

Мама у нас Маня. Она, как взрослая, заботится о своих братиках. Вначале отдаст бутылочку с водой, кусочек печенья или яблока Саше или Сереже и только потом попросит себе. Как трогательно смотреть, когда она, совсем малышка, старательно помогает мне надеть колготки или валенки братикам. Всегда просит у меня помыть посуду или полы.
Саня — это папа. Он главный во всем. Отбирает у малышей все новое. Вначале рассмотрит сам, а после отдаст Сереже. Он знает в квартире все. Если попросишь его пропылесосить, он тут же выкатит пылесос, всунет вилку в розетку, включит кнопку и давай шуровать. Вся бытовая и музыкальная техника на нем. Если Сережа кричит без толку, закрывает ему рукой рот, как делает папа. Саня знает все. Утром папа нашел кучку за горшком с цветком.
 — Кто это сделал? — грозно спросил он.
Тишина.
 — Да ты Саню спроси. Он все знает.
 — Саня, кто это здесь накакал?
 — Сесееса, — показывает на обкаканного братика Саша.
Между Маней и Саней особая любовь. Маня зажмет Саню в уголке и давай нацеловывать. К Сереже она таких нежных чувств не испытывает.
Сережа — это малыш. Он покорно отдает все игрушки Саньке. Самая любимая у него игра — в лялечку. Мы с Сашей и Машей пеленаем, кормим молочком из сосочки, поем колыбельные. Серега в восторге. А Саня и Маня очень серьезны.

Сколько ни говори нашему дедушке, что любить надо троих, а не одного Серегу, бесполезно. Дедушка с порога: «Где мой драгоценный? Да мы с тобой поедем к морю». И давай целовать.
Дед уходит домой, а Саня и Маня устраивают потом Сереге «темную». Колошматят его. Зато потом стоят в углу и орут от горя хором.

Телефонный звонок.
 — Даша, ты сейчас стоишь? Тогда сядь. Мы тут тебя назначили исполнителем Фонда имени Виктора Петровича Астафьева, — «радует» мой бывший босс с телевидения.
—???
— Дорогая, не волнуйся. Я знаю, что ты по ночам пишешь сказки и статьи для газеты. И что у тебя трое пятилетних деток.
 — Им еще полутора лет нет.
 — Ну… Да ничего! Ты у нас славная женщина, всегда отличалась пробивным характером. Я знаю, что ты не подведешь. Скоро выборы в горсовет, так мы тебя и туда запишем. А что? Мать-героиня, лауреат Астафьевской премии, журналист, исполнительный директор… На ура в народе пройдешь.

В новой роли я больше похожа на радистку на линии фронта, чем на исполнительного директора.
 — Я Орел, Орел! Коршун, как слышите? Прием.
Что-то в этом роде.
Дети ни на минуту меня не оставляют. Воспринимая телефон как игрушку, они окружают меня, вырывают трубку, дергая за шнур.
 — Добрый день, с вами разговаривает директор фронта… Ой, фонда.
 — Дя-ду!! Дя-ди! Дю-дю! Ку-кю! Хрю-хрю! — кричат наперебой мои галчата. — Что у вас там происходит? Какого фронта? Я вообще с кем разговариваю?

– Всем спать!!! — кричит в восемь вечера папа.
 — Я сказал СПАТЬ!!!
Детки послушно лезут в кроватки, натягивают на глаза одеяла и засыпают.
Такое радикальное новшество появилось недавно. После того как мы с папой заработали болезнь — нехватка какой-то жидкости между суставов.
 — Вы что, на заводе оба работаете? У станка? — поинтересовался врач.
 — Да нет, мы просто поочередно часа по два-три укачиваем деток.

Но, видно, все равно моим деткам не хватает ласки. И они ночью перебираются к нам на кровать. От практики спать на полу я отказалась — остеохондроз замучил. Теперь пять человек сопят на полутораспальной кровати. Дети жмутся ко мне, а не к папе. Спят на голове, под боком и в ногах плюс к трем часам подтягивается кошка, которой место только у меня на лице. Одной ногой я упираюсь в пол, чтобы не упасть, а другой подстраховываю от падения Сережу. И после этого у мужа еще как-то язык шевелится кинуть реплику:
 — Старушка, выглядишь отчего-то помятой.

Если за провинность попадает одному, то другие малыши заступаются за него. Обязательно подойдут, шлепнут меня, щипнут или укусят. И когда плачет один, другие, в диссонанс ему «подпевая», бегут быстрее успокаивать, гладят по голове. Хочется, чтобы такая дружба и единение были у них всегда.

В продуктовом супермаркете. Для верности и защиты от детского соблазна сажаю всех малышей в одну тележку, муж везет другую, с продуктами. Детям теснота не нравится, стоят и тихонечко поскуливают. 
— И в каком таком отделе ребятишек продают? — интересуются покупатели.

Как-то Машенька приболела, и я оставила ее дома, а с мальчиками незаметно пошла гулять бабушка. Через полчаса дочка вдруг обнаружила, что любимых Саси и Сесеси нет. Как я только не пыталась ее успокоить. Когда пацаны вернулись с прогулки, испуганная Машенька подбежала и давай обнимать и целовать братишек.

В гости нас перестали звать. Среди моих знакомых ходит легенда о веселеньком дне рождения двухлетнего Стасика.
Мы с детьми чуть опоздали и пришли позже всех. Гости сидели все за столом, поэтому я одна раздевала по очереди малышей и пускала их в свет.
 — Эй, кто-нибудь проконтролируйте, куда там Сережа побежал? — обращалась я к народу из коридора.
 — А вот вам еще Саня!
Но, похоже, всех больше интересовали салаты. Раздеваю Маню и слышу вопль.
 — А куда делся мой телефон? У меня звонок деловой!
Сердце матери уже предчувствовало что-то нехорошее. Я ринулась к туалету. Там стоял мой довольный сын и радостно помешивал сотовые телефоны ершиком в унитазе. Только я стала успокаивать всех гостей, как на кухне раздался истошный крик:
 — Помогите! Горим!
Я, сунув Саню и Маню под мышки, рванула на кухню. У Сереги было такое же довольное лицо, как у Шурика. Мой старший сын, пока никого не было, включил конфорку, и стоявший на холодной плите такой большой и сказочно красивый торт загорелся.
А ведь мне сегодня так хотелось казаться в глазах окружающих примерной матерью!

Больше интересных и полезных материалов о том, каково это — быть мамой, — в нашем канале на Яндекс.Дзен.