«Я потеряла ребенка, потому что его не заслужила»
СЧАСТЛИВЫЕ РОДИТЕЛИТутта, сейчас у вас трое детей, а сколько всего раз вы были беременны?
ТУТТА ЛАРСЕН Четыре раза. Первая и незапланированная моя беременность случилась в 25 лет в очень непростой для меня момент: у моего супруга появилась другая женщина. Мое тогдашнее состояние можно назвать эмоциональным адом, когда я думала не о ребенке, а только о неверности мужа. Страдала страшно. Сегодня очевидно, что мы оба были абсолютно не готовы к появлению ребенка, которому просто некуда было прийти. На 32-й неделе выяснилось, что у ребенка (это была девочка) несовместимый с жизнью порок сердца, и меня отправили на прерывание беременности по медицинским показаниям.
С.Р. Но еще до этого, несмотря на столь безрадостные обстоятельства в семье, вы не скрывали, что ждете ребенка, и, будучи телеведущей, рассказывали об этом.
Т.Л.Да, я вовсе и не скрывала свою беременность, даже сделала программу «Мама MTV». И в первые месяцы, когда у меня были иллюзии, что беременность сохранит нашу семью, я действительно находилась в приподнятом настроении, даже в эйфории. Во всяком случае, я этого ребенка ждала и была счастлива. Ну, быть может, не до конца понимая, в какой нахожусь ситуации… Признаюсь, всю жизнь я боялась детей. Думала, с их появлением жизнь закончится, карьере наступит конец, превращусь в домашнюю курицу… Но, когда забеременела, поняла, как это круто и что, наверное, в моем возрасте не только я пытаюсь стать мамой. Так появилась передача, где я, на собственном примере показывала, что и во время беременности жизнь продолжается. Но для того времени подобное, видимо, было слишком рано. И меня, да, осуждали, а позже, бывало, и говорили, что ребенка я потеряла, потому что «выпячивала свою беременность».
С.Р. А вы как думаете, это действительно имело значение?
Т.Л.Да нет, конечно! Я потеряла ребенка, потому что его не заслужила и потому что ему некуда было прийти. Не было у нас семьи, где он мог бы появиться, не было взрослого родителя, который бы думал об этом ребенке больше, чем о себе, скажем так. Я считаю, что ребенок стал жертвой нашей незрелости. И для меня это был единственный путь к себе. Считаю, что этот ребенок принес себя в жертву для того, чтобы я стала тем, кем стала, и смогла начать новую жизнь. То, что случилось, развело меня с мужем окончательно, и это же привело меня к Христу.
С.Р. Тяжело переживали потерю ребенка?
Т.Л.Мои мысли и чувства в то время были заняты совсем другим. И в этом тоже Божья милость и промысел, потому, что, если бы я реально осознавала, что происходит, даже не знаю, что было бы… Конечно, я знала, что ребенок не выживет, к тому же к этому времени уже находилась в неадекватном психическом состоянии из-за ситуации дома. Представьте, я приходила домой с УЗИ, где мне говорили, что ребенок не жилец, и снимала со своей подушки чужие, рыжие, длинные волосы. Я была занята только этим, я не думала о ребенке. И, когда легла на прерывание беременности, для меня это было что-то вроде удаления аппендикса. Была стимуляция родов, и все как обычно – схватки, потуги. Затем мучительная лактация… Но, когда все случилось, буквально через несколько часов после родов с моим организмом произошел настоящий коллапс. Проснулась с острой болью в крестце, словно мне туда вбили гвоздь, у меня начался сепсис, стали отказывать все системы организма. Диагностировали реактивный полиартрит, острый пиелонефрит, острый эндометрит. Плюс абсолютно невменяемое психическое состояние, когда не хочется жить… Не то, что ты хочешь себя убить, но ты в такой апатии, что тебе ничего вообще не надо. Ни есть, ни пить. Ничего. К тому же мне, кроме болезненного перевязывания груди, подавляли лактацию препаратом парлоделом, у которого жуткие побочные эффекты в плане упавшего давления, тошноты, головокружения, апатии. А еще мне прописали реланиум, феназепам, димедрол… В общем, по полной программе. Я была в какой-то вате. Кроме того, реактивный полиартрит сопровождался адскими болями в суставах. Почти год я из всего этого выкарабкивалась.
С.Р. А рожали в обычном роддоме?
Т.Л.В самой обыкновенной 36-й больнице, хотя наблюдалась я в очень дорогом, элитном роддоме. Но в те годы за такую процедуру, как прерывание беременности на позднем сроке, ни один платный роддом не взялся бы. А в больнице меня за 2 недели, с точки зрения гинекологии, поправили. Правда, диагноз «сепсис» поставили только через 2 месяца в другой, в Волынской больнице, и там же окончательно привели в порядок. Там я встретила потрясающих врачей, а самое главное – потрясающего психолога (затем она стала крестной Луки), которая вытащила меня из апатии, из моего нежелания жить. И вытащила как раз напоминанием о том, что вообще-то я – крещеная христианка. Благодаря психологу я пришла к вере и, отталкиваясь от этого, начала себя восстанавливать. Через год была вполне себе в силах и работать, и жить дальше. И даже, может быть, когда-нибудь, иметь детей.
«Мои неидеальные роды»
С.Р. И через сколько времени настало это «когда-нибудь»?
Т.Л.Через пять лет родился Лука. Правда, тогда у меня еще не получилось создать идеальную семью. Хотя сын был запланированным, у нас не сложились отношения с его папой, к сожалению. Но тем не менее Лука стал очень желанным и любимым. Меня часто спрашивают, не страшно ли мне было беременеть и рожать второго ребенка? Вовсе нет. Я была настолько уверена, что все будет хорошо, получала от Господа столько приветов и ощущений, что всю беременность ходила, словно в хрустальном яйце. Беременность проходила идеально. Впрочем, как и первая. Для меня вообще беременность – весьма приятное состояние. Единственно, в последние две беременности у меня отекали ноги. Ну и все. А так я даже не знаю, что такое токсикоз! Никаких проблем в этом состоянии не возникает.
С.Р. А где рожали Луку?
Т.Л.В обычном 17-м роддоме, у прекраснейшего врача Иванникова. Но я ошибалась, думая, что, если уже проходила через одни роды, все об этом процессе знаю. В результате в какой-то момент запаниковала. Все-таки традиционные больничные роды на этой неудобной рахмановской кровати, в хирургических условиях, в белом кафеле под лампой, когда ты лежишь на спине и невозможно пошевелиться, потому что на тебе датчики и капельницы, в которые что-то заливают, – это ужасно. И, честно говоря, я не уверена, что эти роды обошлись без стимулятора, искусственного окситоцина. Ведь я не знала, что об отказе от стимуляции нужно договариваться заранее, так же как я договорилась в этот раз об отказе от обезболивания. Но мне прокололи пузырь, что уже служит стимуляцией родов, после чего схватки участились.
С.Р. Если вы рожали без обезболивания, можно ли это назвать естественными родами?
Т.Л. Нет. И тогда я еще не знала, как это происходит, да и не была готова к подобному. Просто оказалось, что у меня достаточно низкий болевой порог и я хорошо переношу схватки. Схватки вообще не были для меня проблемой, а вот потуги стали неожиданно сложным ощущением. После прокола пузыря схватки стали жутко интенсивными и очень быстро перешли в потуги, и я не то что начала истерить, но стала неправильно тужиться. Вместо того чтобы дышать, расслабляться, наоборот, напряглась. У меня полопались все сосуды на лице, оно, а вместе с ним спина и шея, покрылось красными точками. У меня просто не было возможности в тех условиях, лежа на спине в неудобной позе, расслабиться и погрузиться в процесс. Я не чувствовала себя, чтобы помогать самой себе. Да тогда я даже не знала, что так может быть. Но с точки зрения традиционных больничных родов все прошло вполне хорошо. Родила я сама, быстро, не порвалась, ребенок был прекрасен, здоров. Я считала, что у меня были идеальные роды. (Но только до того времени, пока я не родила Марфу.) Потом начались проблемы с грудным вскармливанием Луки. Это был просто трэш, это был ад! Мне никто не мог показать, как давать младенцу грудь, а зачем-то пытались расцеживать, причем делали это ультразвуком. Когда я вышла из роддома, на груди у меня были черные синяки, и два месяца после я не могла наладить грудное вскармливание. Очень хотела кормить, но у меня не получалось, было больно. Помню, одной рукой держала Луку у груди, а второй била кулаком в стену, чтобы отвлечь себя от боли. Короче говоря, сегодня я уже это ясно понимаю, что ни к родам, ни к кормлению я не подготовилась. Представьте, я ведь даже не знала, что есть курсы по подготовке к родам!
С.Р. Но потом-то расцедились?
Т.Л.Одна моя подружка рассказала, что существует такой Центр традиционного акушерства (ЦТА), где есть консультанты по грудному вскармливанию. Мы вызвали оттуда консультанта, педиатра, и буквально за три дня ситуация просто кардинально изменилась. Мне показали, как правильно прикладывать к груди ребенка. К тому же у него оказалась короткая уздечка, которую мы подрезали в полтора месяца. В общем, были какие-то обстоятельства, на которые нужно было обратить внимание сразу. Не цедить меня, а просто научить правильно кормить, например. Я же даже удобную позу для кормления принять не могла! Тогда-то я раз и навсегда поняла, что материнство – это то, чему нужно учиться. Даже покупая утюг, ты читаешь инструкцию, а если беременеешь и рожаешь, то думаешь, что автоматически все умеешь и знаешь. Ничего подобного! Это раньше, когда женщины жили под одной крышей со всем родом и видели, как рожают их старшие родственницы, знания и помощь естественно передавались из уст в уста. А у меня рядом была только мама, еще более взволнованная, чем я. Она все время говорила: «У тебя голубое молоко! Он не наедается! Ты кормишь по требованию, а нужно по режиму!» Но как дать ребенку грудь, показать она мне не могла, потому что, естественно, давно забыла, как это делается. А паника – очень плохой спутник материнства, и, чтобы ее избежать, и к родам, и к вскармливанию, безусловно, нужно подготовиться. Тем более что кроме этого, у мамы бывает огромное количество других проблем, с которыми ей предстоит справляться. Жизнь с младенцем – это кардинальное изменение всей жизни. Образно говоря, если раньше ты жил на Венере, то теперь будешь жить на Марсе. Там, конечно, очень клево, но необходима адаптация. И беременность как раз то время, когда к родам и кормлению можно прекрасно подготовиться. Повторяю, автоматом знания о родах, о кормлении, об обращении с ребенком у нас в подкорке не заложены.Найдя ЦТА, я уже с ними не расставалась, и спустя пять лет, когда мы с мужем забеременели Марфой, уже знали, где будем рожать.
«Бесценный подарок и личная территория»
С.Р. В то время у вас уже появилась идеальная семья?
Т.Л.Да, уже был Валера (муж Тутты Валерий Колосков), и мы знали, что хотим рожать естественно, вдвоем и со своей акушеркой. И мы пошли на курсы при ЦТА, где, несмотря на то что у меня за плечами было двое родов, я узнала массу нового. В Москве в те годы было достаточно женщин, которые не хотели рожать в роддомах, а хотели делать это естественно, без всякой стимуляции. Рожать по природе – в тепле, в тишине, в темноте, как писал знаменитый акушер-гинеколог, главный идеолог естественного родительства Мишель Оден. Три «Т», необходимых женщине в родах! Такой возможности в роддомах не было, и поэтому многие решались на домашние роды, что нередко заканчивалось трагически. Увы, официального института домашних родов у нас в стране нет... Что сделал ЦТА? Там заключили договор с Минздравом города, и сегодня во многих роддомах Москвы и некоторых роддомах Подмосковья открылись специальные палаты для «мягких родов». Была создана программа «Мягкие роды», по которой женщина в государственном роддоме могла рожать, практически домашними родами. Вот так, третий раз в своей жизни, дочку Марфу рожала и я. Не в родзале, а в комнате с большой кроватью, с большой ванной, со всякими вспомогательными средствами для родов: резиновый мяч, специальный стульчик. Все для того, чтобы тело приняло свободное положение, само решило, какую позу принять, чтобы облегчить боль, снять напряжение и родить. Со мной была моя акушерка, супруг, а врач пришел бы, если бы понадобилось. И никаких медицинских приспособлений типа капельниц! Никаких проколов пузырей, никакого окситоцина, никакого обезболивания – ничего!…И, знаете, если уж мы говорим о таком физиологичной процессе, как роды, я вас уверяю, даже клизма не нужна, это тоже акушерская агрессия, насилие. Это не является требованием успешного течения родов. Если женщина хочет, она может сделать клизму – пожалуйста! А если нет – ее право. Если женщина не хочет, чтобы ей брили лобок, здесь ее никто не имеет право заставлять это делать. Все это вмешательство в интимную жизнь женщины, в ее личное пространство. В БЕСЦЕННОЕ личное пространство! Все это – тотальное унижение женщины, к сожалению, царящие до сих пор, пришедшее из СССР, когда будущую маму расценивали как какую-то корову, пришедшую телиться. «Никому не важно, что ты в этот момент чувствуешь, мы лучше знаем, как достать из тебя этого твоего ребенка!» Ни фига! Беременность – это не болезнь, которую нужно лечить. Беременность – это одно из величайших событий в жизни женщины. Это – подарок, это – праздник, это – фейерверк! Это чудо, которое она имеет полное право прожить так, как она это хочет. И это вообще не про медицину, это сакральное действо. Когда я рожала именно так, я и поняла, какими могут быть роды. Я слышала, как внутри меня двигался ребенок, и знала, что мне надо делать, чтобы ему помочь. Мы работали в паре, мы с Марфой сотрудничали. Это были партнерские роды мамы и ребенка!
С.Р. Без боли?
Т.Л.Ну как – без боли? Местами было больно, местами трудно. Роды, конечно, тяжелая работа, но все эти болевые ощущения никоим образом не затмевают масштабности космоса происходящего. В какой-то момент я почувствовала себя какой-то вселенской матерью, я слилась воедино с миллиардами женщин, включая Богородицу, не сочтите за богохульство. Вдруг ты понимаешь, что ты – царица вселенной, ты – мать! Это совершенная эйфория! Природа сделала все для того, чтобы мы выносили и родили ребенка безо всяких вспомогательных веществ. У нас же есть все свое: и анестетики, и стимуляторы, и транквилизаторы. Мы отвыкли доверять своему телу и своей природе, а ведь женщина в момент родов – это сумасшедшая фабрика гормонов и всех остальных веществ. Конечно, рядом есть акушерка и врач, которые помогут, если что-то пойдет не так. Но не нужно решать за мое тело, как ему это делать! После естественных родов все тоже происходит не совсем так, как принято в роддомах. Марфу сразу не понесли мыть, дали отпульсировать пуповине, оставили на мне. И плаценту мы с собой взяли и похоронили ее в саду, потому что нам показалось это важным.
С.Р. А на детях сказываются разные роды?
Т.Л.Сказываются. Помню, врач сказал: «Мы идем на эту программу у нас в роддоме, потому что видим, какие в результате рождаются дети!» Дети качественно другие, они адаптивнее, сильнее, быстрее развиваются. Лука в младенчестве был очень капризным, нервным, у него была куча проблем с неврологией: то гипертонус, то что-то с желудком. А Марфа – это было просто какое-то наслаждение. Она почти не плакала, она прекрасно спала, очень быстро адаптировалась. Думаю, что во многом на это повлиял и тот способ, которым она пришла в мир. Я вижу на своих детях, и об этом говорят врачи: дети после естественных родов другие.
С.Р. А как отразились партнерские роды на отношениях с мужем?
Т.Л. Хорошо! Тогда мне было важно, чтобы мой супруг был рядом. Он за нас молился, а сидел так, чтобы не видеть самую неэстетичную часть процесса. Но он был первым человеком, который взял Марфу на руки и перерезал пуповину. Конечно, для него это было очень сильным впечатлением, могу сказать, что, после того как мы вместе родили ребенка, наши отношения стали гораздо более глубокими, и трепетными, и чуткими. Но в третий раз, на родах младшего, Вани, я поняла, что мне вообще никто не нужен. Опыт с Марфой для меня был поразительным, пока у меня не случились роды третьего – сына Вани.
«Роды – это праздник!»
С.Р. Ваню вы рожали дома?
Т.Л.Да. Но сразу оговорюсь, я не агитирую за домашние роды. В нашей стране, где нет такой официальной практики, это может быть опасно. С Ваней мы собирались ехать в 68-й роддом, где есть практика естественных родов, и там все врачи настроены на них. Там, кстати, по ОМС можно родить именно таким, дешевым, между прочим, способом. И на это имеет право любая женщина в России! Короче говоря, мы не доехали до роддома, потому что третьи роды у меня случились очень быстрыми. К счастью, моя акушерка живет недалеко, она сразу приехала, а я уже забралась в ванну и решила, что, пожалуй, никуда и не поеду. Беременность проходила хорошо, я знала, что рожу в этот день, были ощущения, предвещающие это. И на курсы мы с мужем ходили, вспоминали, как надо рожать. В общем, я была полностью готова. Так вот, когда муж, готовый облегчить массажем мои страдания, подогревал акушерке чай, я уже родила. Все схватки просидела в теплой ванне, потом перебралась на кровать и рожала в тепле, в темноте, в тишине. И эти роды мне подарили колоссальные ощущения. Когда я поняла, что они начинаются, у меня было только одно чувство – меня ждет феерический праздник с потрясающим подарком в финале. Предвкушение, как перед днем рождения или Новым годом в детстве. Конечно, было больно, но мне помогли техники преодоления боли – в этот раз у меня получилось их применить. Правда, не получилось совсем уйти в транс, родив за одну потугу, как животное… Большую часть родов я провела одна, акушерка присоединилась только на потугах. И это было здорово – рожать у себя дома, в своей кровати, без всяких медицинских средств! Родила, тут же села, бутербродик принесли. На следующий день приехал неонатолог, посмотрел нас, и сказал, что все в порядке. Сейчас Ване уже почти три года, и он потрясающий, невероятный! Он очень умный, он очень рано заговорил, он очень вменяемый. До 8 месяцев он в коляске не лежал, он жил на мне, в слинге, в шарфе. Если хотел на ручки, я не говорила, что ой, избалуем, я всегда его брала. И знаете, мы с ним общались с первых дней. По-своему, по-младенчески, Ваня отвечал мне, мы, буквально, переговаривались. Когда ему исполнилось 3 недели, я стала сниматься, а Ваня, по-прежнему, был со мной. Разве, что в кадре его не было, а так всегда с собой его привозила. Ваню в нашей съемочной группе так и звали: «сын полка». В его младенчестве мы просто не расставались, что дало нам обоим новый уровень привязанности. Я такого никогда не испытывала.
С.Р. Думаете, потому что он – третий? Или благодаря родам?
Т.Л.И то и другое. Только к третьим родам я остановилась и обратила внимание на ребенка. Меня не волновали другие вещи, я целиком и полностью принадлежал ему. И насколько же это сделало мою жизнь наполненной и прекрасной!
