«Врачи хотели реанимировать жену, но я запретил»: история мужчины, потерявшего супругу после родов

Джаред Уилсон и не подозревал, что привезя жену Кейтлин на роды, домой он вернется только с новорожденным сыном Габриэлем. Все началось 12 декабря: у 27-летней Кейтлин начались схватки, поэтому Джаред отвез ее в больницу.

Поначалу все шло хорошо, и мужчина оставил жену в больнице, вернувшись домой к их годовалому сыну Линкольну. Вечером того же дня он вернулся к Кейтлин, и уже около часа ночи ей был сделан укол эпидуралки перед тем, как появился акушер-ординатор, который должен был слить ей воды.

По словам Джареда, ординатор произвел на него положительное впечатление и казалось, что он отлично справился. Однако, когда он попытался помочь ребенку принять правильное положение, рука ребенка оказалась в родовых путях, а пуповина пережата между головой, шеей и стенкой матки: «Это состояние называется выпадение пуповины. Когда такое происходит, ребенок практически сразу начинает задыхаться». 

Как только это началось, в палату прибежали врачи и старшие медсестры, и главному врачу пришлось протянуть руку «практически до самой матки Кейт» и поднять ребенка внутри родовых путей так, чтобы он не пережимал собственную пуповину. После этого было назначено экстренное кесарево сечение.

Уже в 02:02 Джаред написал своим родителям и родителям жены о том, чтобы они помолились за Кейтлин, которую в этот момент везли в реанимацию. В 02:17 хирург вернулся к нему, сообщив, что они смогли извлечь ребенка и с ним все в порядке.

Но все еще только начиналось: когда Кейтлин переводили под общий наркоз и пытались интубировать, у нее началась отток жидкости и содержимого желудка в легкие. Это произошло из-за того, что эпидуральную анестезию ей сделали за 20 минут до кесарева сечения, и вместе с общим наркозом она вызвала такой эффект.   

Через пару часов Кейт привезли обратно в палату, и чувствовала себя довольно неплохо. Ей наложили довольно жесткие швы, что должно было увеличить время восстановления и сделать его более болезненным. Кейт постоянно кашляла из-за жидкости, оставшейся в легких. Совсем недавно женщина вылечилась от бронхита, и ее дыхательные пути все еще были воспалены, и потому активнее реагировали на раздражитель. 

«Она многое вынесла, Габриэль был здоров и в безопасности, и сама Кейтлин казалась целой и здоровой», — вспоминал Джаред в интервью для журнала PEOPLE. «Она выглядела так, будто ей придется еще немного побороться и принимать антибиотики, чтобы у нее не развилась пневмония из-за попавшей в легкие жидкости. 

В течение следующих нескольких дней Кейлин находилась в больнице, чтобы врачи могли контролировать уровень кислорода, и мечтала поскорее вернуться домой к своим детям. Однако, она испытывала явную сильную боль, а ее сердцебиение было учащенным. У женщины отекли ноги, а из-за кесарева сечения у нее начался гормональный сдвиг. 

Состояние Кейтлин ухудшалось, и ее снова подключили к аппарату ИВЛ, переведя в отделение интенсивной терапии. Габриэля к тому моменту уже выписали и Джаред отвез его домой, к своим родителям и младшему брату.

С каждым днем Кейт нужно было все больше и больше кислорода. Обезболивающие помогали ей, но она практически перестала спать. 21 декабря, в день рождение Джареда, Кейт была интубирована (в ее горло ввели трубку) из-за воспаления легких. «Она устала бежать этот марафон, — рассказывает Джаред. — Она хотела немного отдохнуть и позволить аппарату дышать за нее».

«Сразу же все пошло не так», — вспоминает Джаред. «До подключения к аппарату единственными лекарствами, которые принимала Кейт, были обезболивающие и лекарства от кислотного рефлюкса. Она была самым здоровым человеком в отделении интенсивной терапии, и ее анализы были в абсолютном порядке». Однако, после интубации анализы стали показывать, что количество лейкоцитов увеличилось в несколько раз: с 10 до 40 менее чем за восемь часов.

Давление женщины упало, и медикам не удавалось поддерживать его на достаточно высоком уровне.  Кейтлин была обезвожена и потеряла много крови, и ей было необходимо вводить жидкость, однако существовала опасность, что та вновь попадет в легкие. В то же время врачи обнаружили как минимум два тромба в ногах, что свидетельствовало о том, что, возможно, был еще один, более крупный тромб, достигший ее сердца. 

Все УЗИ показывали, что у ее сердца обструктивный шок (на пути крови, поступающей в сердце, возникает препятствие — прим. ред), помочь при котором можно было только перестав вводить ей жидкость. Но в то же время из-за количества лейкоцитов у нее начался септический шок, который лечится большим количеством жидкости. Ситуация становилась все хуже: для того, чтобы избавиться от тромба, Кейтлин необходимо было дать препараты, разжижающие кровь, но это было опасно, ведь всего неделю назад она потеряла слишком много крови.

«Итак, до 21:00 Кейтлин была здоровой, говорящей, бледной, уставшей, сильной и удивительной женщиной. Но спустя 12 часов после того, как она позволила другим помочь ей, ее сердце впервые остановилось», — вспоминает Джаред. «Нам удалось реанимировать ее. Затем, где-то между полуночью и двумя часами ночи мы начали замечать первые признаки повреждения органов.

По словам Джареда, они пытались сделать все, что могли, но это не сработало. Он находился с Кейт все время — как врачу-анестезиологу, ему позволили остаться в палате. Последней попыткой спасти Кейт было решение отправить ее на диализ, чтобы очистить ее кровь от кислоты и лейкоцитов, однако, это было крайне опасно при септическом шоке. 

22 декабря в 06:56, пока Джареда не было рядом, сердце Кейтлин вновь остановилось. К моменту его возвращения (06:59), врачи уже несколько раз пытались ее реанимировать.

«Они как раз собирались ввести больше адреналина, и мне пришлось остановить их и диагностировать остановку сердца», — вспоминает Уилсон. «Я попросил их прекратить, я сказал, что она умерла. Они выключили аппарат для искусственного дыхания, и ушли, а я остался держать Кейтлин на руках». 

Через несколько недель после смерти Кейтлин Джаред с сыновьями улетел в Юту, к ее родителям. Он также благодарен своим родителям за то, что они продали свое имущество, чтобы перебраться поближе к нему: отцу-одиночке с двумя детьми приходится работать по 75 часов, чтобы позволить себе адекватный уровень жизни.

Первые дни общения с Габриэлем давались Джареду нелегко: «Я видел как родился Линкольн, и видел, как моя жена держит его на руках. Связь с ребенком формируется благодаря этому. Они отдали мне Габриэля в свертке той ночью. Ненавижу это говорить, но он мог быть чьим угодно». На протяжении всего пребывания Кейтлин в больнице у Джареда не было времени сблизиться с сыном. Когда он вез малыша домой, он плакал всю дорогу.

По словам Джареда, он уверен, что врачи делали все правильно: «О ней заботились самым лучшим способом». Он считает, что все дело в тех осложнениях, которые начались после интубации. 

Продолжая оплакивать потерю жены, Джаред все еще испытывает благодарность за те три с половиной года, которые ему удалось провести «с этой удивительной женщиной»: «Настоящая любовь, как бы глупо, сказочно и банально это не звучало, реальна, и она абсолютно точно превосходит любые границы смерти, жизни и расстояния, и этих трех лет мне достаточно, чтобы прожить остаток своей жизни. И их достаточно для того, чтобы мне было что рассказать мальчикам об их маме».